Казак в Раю - Страница 66

Едва справившийся с рвущимся наружу хохотом, Иван Кочуев постарался нахмурить бровь, делая серьёзное лицо.

– Куда прикажете вас доставить, о мой великий господин? – елейным голоском поинтересовался негостеприимный отшельник. Надо признать, слово он сдержал. Хотя мог бы сдержать его и покомфортнее, но…

Глава тридцать шестая

О том, что строки: «И дым отечества нам сладок и приятен…» написал не тот, кто, вернувшись, застал своё отечество в дыму и разрухе…

Вихрь, подхвативший всю троицу, возник из ниоткуда, повинуясь еле заметному движению рук длиннобородого старца. По сей день неизвестно, какими даосскими технологиями он владел (и даосскими ли?!), но едва Миллавеллор вызвал в памяти образ дорогого каждому истинно эльфийскому сердцу Арддурхоума, как ребят перевернуло вниз головой, закрутило и в неэстетической позе понесло в голубую даль. Сказать «спасибо» они не успели да и вряд ли теперь собирались…

Остроухий философ, истошно вопя, летел первым, хотя орал скорее даже от переполнявшего его счастья. Ещё бы – впервые посетить настоящего неприступного отшельника лысого высокогорья, битый час беседовать о тонкостях восточных афоризмов, бесплатно насладиться высокоинтеллектуальной дуэлью двух мудрецов и, исполнившись дополнительным просвещением, мчать чартерным рейсом прямо в объятия любимой женщины…

Иван и Рахиль такой бурной радости не испытывали. Ну, может, и поорали тоже, но чисто для приличия, от неожиданности, а так, опомнились быстро и летели молча. Казак держал еврейку за ногу, она его за ножны шашки, их весёлым клубком переворачивало в воздушных потоках, но в целом несло довольно уверенно, то есть страшно не было…

Один раз Иван даже заметил скользнувшую к ним из-за облаков летающую тарелку. Видимо, та бросилась, как сорока, на что-то яркое и нетрадиционное для перелёта, но, разглядев, КТО это летит, быстренько отвалила в противоположный угол горизонта…

Волшебный полёт с далёкого горного пика до вечнозелёной страны эльфов продлился, наверное, чуть больше часа. Посадка была сравнительно мягкой, над верхушками невысокого ельника вихрь начал терять силу, и наша парочка отличнейше приземлилась на узкую спину Миллавеллора. На философа-наркомана это произвело неизгладимое впечатление, но, кажется, не поломало. Сначала он недолго поизображал жуткую травму позвоночника, а потом резко кинулся целовать родную землю, покрытую павшими листьями и еловыми иголками…

– Я вернулся! Моя бесценная Нюниэль, единственная и неизменная любовь исстрадавшейся души одинокого странника, спешащего к тебе из столь отдалённых мест, что одно их название наводит на грустные мысли о превосходстве Вечности и суетности чаяний простых чувств, ревностно оберегаемых в моём бедном сердце, опалённом немыслимой любовью! Как говорил великий…

– Меня тошнит, – хрипло ответила Рахиль.

– Я говорю о возвышенном, бесчувственная девчонка!

– А меня тошнит, потому как… укачало в… в никакую…

И бледная израильтянка бухнулась на колени в ближайших кустах. Ей действительно было плохо, многих укачивает в полётах на голодный желудок… Казак сочувственно покосился ей вслед и уточнил у эльфа:

– Мы вроде бы прибыли почти к указанному месту, и Холмик знакомый, и солнышко ещё не закатилось, так отчего ж таких героев не встречают хлебом-солью?

– Мм, момент и правда странный, – всё ещё несколько обиженно согласился их старший товарищ. – Нас непременно должны были заметить часовые и, по идее, даже приветствовать… Ну, уж появиться с луками на изготовку в любом случае!

– Тогда, может быть, нам самим постучать в ворота?

Миллавеллор радостно закивал, но потом, прислушавшись, медленно вытащил из-за пояса меч Святого Джона.

– Я не слышу звуков леса… Конечно, к закату птичий щебет смолкает, но здесь как-то очень уж тихо.

– Рахиль, подождёшь нас, мы ненадолго?! – Бывший подъесаул тоже взялся за рукоять шашки.

– А я… надолго… и пошли вы… без меня, – судорожно донеслось из дрожащих кустов орешника.

Логично решив, что даже «укачанная в хлам» иудейка с бессменным «галилом» всё равно не пропадёт, мужчины, чуть пригибаясь и прячась за деревьями, короткими перебежками двинулись к Холму. Нарушение целостности маскировочной сети седой философ заметил сразу, он же обнаружил характерные следы ожогов лазера на древесной коре…

– Инопланетные бесы, – сквозь зубы подтвердил молодой человек. – Ещё какие-нибудь следы есть?

– Кровь…

Напряжённый эльф приподнял обрывок сети, исследуя створки ворот. Потом молча указал Ивану отступить, прочертил кончиками длинных пальцев какие-то замысловатые движения, на мгновение в воздухе остался бледно-зелёный силуэт древних рун – и, вспыхнув красным, угас… Миллавеллор побледнел, тихонько отступая вслед за казаком.

– В Арддурхоуме враги! Случилось что-то страшное…

Кивнув, суровый подъесаул отложил детали на потом, и они с удвоенной осторожностью бросились обратно в лес. Благо с Рахиль за это время ничего не случилось, она уже пришла в себя, и весть о том, что «ужина не будет», восприняла стоически.

– Ой, я сразу предполагала, что нам таки устроят нечто… Ладно, у меня даже нет сил поругаться, но! Я всё ещё помню бледный насморк тёти Нюни (читай Принцессы Нюниэль…) и не намерена терпеть, пока кто-то наделает ей нехорошо! Всё равно мне тут в лесу не житьё, выкапывать корешки я не умею, сушить жёлуди на зиму тоже, так дайте напоследок я хоть кого-нибудь отштурмую!

– У меня были те же мысли, – серьёзно согласился казак, уводя всю команду подальше в бурелом. – И, учитывая суммарное количество нашего потенциального врага, даже готов угадать, кто именно захватил Холм…