Казак в Раю - Страница 26

– Скорее буря повернёт вспять и буйный ветер успокоит волны, чем конь Рыдающей Принцессы на скаку остановиться соизволит резко! – высокопарно продекламировал подпрыгивающий у самого хвоста Миллавеллор. Казак, зажатый меж ним и спиной эльфийки, молча просунул свободную руку ей под локоть, сгрёб поводья и, рванув на себя, рявкнул:

– Стоять, сивка белобрысая-а!!!

Не привыкшее к такому обращению благородное животное взвилось на дыбы и, горестно заржав, сбросило всех троих в негустую травку. Нюниэль ругалась дольше прочих, поэтому, пожалуй, на этой особе стоило бы задержать внимание…

Итак, ростом не ниже Миллавеллора, столь же плоская или, скорее, сухопарая. Уши, как и положено, остренькие, но почему-то красные, словно отварные морковки. Лицо узкое, бледное, с тонким, вечно хлюпающим носом, плюс далеко не девочка, седина на висках и явственные морщинки на шее. Толкиенулась, видимо, ещё при жизни автора, а уж ругалась, не вытирая слёз, в абсолютно неэльфийской манере:

– Какого аренх?! Какому уебильномд удиоти ачом стукнула в голову, и он посмел останавливать моего коня? Которого, кстати, я сегодня же юастрирук на гиф, укотинс безмозглую…

– Практически понимаю каждое слово, – кривясь от боли в ушибленном боку, приподнялся Иван. – А что не понимаю, улавливаю по интонации. Прошу, простите великодушно, но мне очень вернуться надо – забрать одну шибко эмоциональную особку женского пола камуфляжной наружности.

– О, так здесь замешана любовь… – прозорливо догадалась женщина и, легко вскочив на ноги, ободряюще подмигнула: – Я помогу тебе, воин! Но мой первый долг – беречь жизнь возлюбленного моего… Миллавеллор, представь нас!

– Сиятельная Нюниэль, Рыдающая Принцесса, будущая властительница Арддурхоума – Города в Холме, а также всех гор, лесов и рек страны эльфов! – с чувством прохрипел так и не поднявшийся с земли отступник. Что, в принципе, не было удивительным – несчастного здорово наплющило двойной тяжестью. Поэтому молодого человека он представил гораздо проще:

– Иван Кочуев – казак, книгочей, жених или любовник.

– Что значит «или»? – немного удивилась Принцесса.

– Он ещё не определился, может, вообще передумает…

Подъесаул страдальчески закатил глаза, показал пожилому эльфу кулак и скромно попросил отвязать их наконец друг от друга. Проблему легко решил один взмах кинжала остроухой властительницы. После чего Иван поправил фуражку и привстал на цыпочки, определяясь с направлением. На первый взгляд маячащий столб был не так уж и далеко, за час вполне можно дотопать, если не заблудишься.

– Возьми моего коня, он знает дорогу. – Принцесса величественно повела пальчиком в сторону скромненько мнущегося рядом скакуна. – Мы с милым другом будем ждать вас здесь.

– А… эта зверюга меня не сбросит?

– Сейчас задам параметры. – К величайшему изумлению молодого человека, эльфийка поманила белого жеребца и, обхватив его за шею, что-то быстро зашептала на ухо. Конь слушал не перебивая…

– Скачи, воин! У тебя ровно тридцать шесть минут – на тридцать седьмой мой конь вернётся сюда, даже если тебя не будет в седле. Я его запрограммировала…

– В сущности, вся наша жизнь – большая компьютерная игра в стиле квестанутого квейка, – задумчиво покачал головой бывший подъесаул, не стал ни с кем спорить, а доверяясь воле Божьей, не коснувшись стремени, вскочил на коня. Благородное животное фыркнуло, зачем-то понюхало казачий сапог и взяло с места в карьер.

– А-а-а, забыл – я же е-е-ездить не-е уме-е-ю!!!

– Какой храбрый и самонадеянный мальчик. – Нюниэль традиционно всхлипнула, вытерла рукавом набежавшие слёзы и помогла Миллавеллору встать. – А теперь расскажи мне о нём поподробнее. Какую невинную деву он полетел спасать?

Пожилой эльф скорчил такую рожу, словно одно воспоминание профиля Рахиль вызывало у него зубную боль, колики в животе, устойчивую икоту и шелушение ушей…

…Иван Кочуев честно орал минуты полторы. Потом заткнулся, потому что при взятии какой-то лужи клацнул зубами, едва не откусив себе язык. Оказалось, что в седле он сидит едва ли не естественней, чем в кухне на табуретке. Главное, уклоняться от свисающих веток и не пытаться как-то регулировать движение, в частности – тормозить. Конь сам всё знает…

Поэтому поводья он элегантно держал двумя пальчиками левой руки. Спина прямая, грудь колесом, пятки вниз, носки вверх, нос задран к козырьку! Мысли, первоначально короткие и обрывочные, становились неспешно-рассудительными, их хотелось высказывать вслух, причём – громко, чтобы все-все вокруг знали, какой замечательный казак резво скачет по эльфийскому лесу спасать свою… возлюбленную?!

– Вот тут – стоп, извините подвиньтесь! В том смысле, что ничего подобного меж нами нет и быть не может, даже гипотетически, на уровне вынужденного сосуществования природных антагонистов. Я не антисемит, но!.. Если трезво вдуматься, то что нас ждёт на элементарно-бытовом уровне (даже не в семейной жизни!), а просто при естественном развитии взаимных дружеских симпатий? Ничего хорошего! Расшифровываю поэтапно для тех, кто не уловил сути своими конскими мозгами… Я не буду грызть мацу, а она – смаковать сало. Ей нельзя есть свинину и сома, а мне не нравится фаршированная щука. Она будет ставить свечи на Хануку, а я гулять в ночь перед Рождеством. Ей никогда не отрастить косу до пояса, и мне тоже вряд ли пойдут пейсы, а за одно предложение – дать себя на обрезание – я ж собственными руками закопаю доброжелателя в грязи их Мёртвого моря! Так какая, к лешему, любовь?! Иван и Рахиль… Казак и еврейка… Израиль и Россия – найдите полторы тысячи различий! А самое смешное, что я сейчас действительно её спасу… И не потому, что так надо, а потому, что мне так хо-чет-ся-я!